Haqqinda.az

Жил я славно в первой третьи
20 лет на белом свете по учению
жил бездумно, но при деле
плыл куда глаза глядели, по течению

Думал вот она награда
ведь ни веслами не надо, ни ладонями
комары, слепни да осы
донимали кровососы, да не доняли

Слышал с берега в начале
мне о помощи кричали о спасении
не дождались бедолаги
я лежал чумной от браги в отключении

треханет ли в повороте
завернет в водовороте всё исправится
то разуюсь, то обуюсь
на себя в воде любуюсь, очень нравиться

Берега текут за лодку
Ну а я, ласкаю глотку медовухою
после лишнего глоточку
глядь, плыву не в одиночку, со старухою

И пока я удивлялся
пал туман и оказался в гиблом месте я
и огромная старуха
хохотнула прямо в ухо, Ardı »

Как да во лесу дремучем,
По сырым дуплам да сучьям,
И по норам по барсучьим
Мы скучаем и канючим.

Так зачем сидим мы сиднем,
Скуку да тоску наводим?
Ну-кася, ребята, выйдем,
Весело поколобродим!

Мы — ребята битые,
Тертые, ученые.
Во болотах мытые,
В омутах моченые.

Как да во лесу дремучем
Что-нибудь да отчебучим,
Добра молодца прищучим,
Защекочем и замучим!

Воду во реке замутим.
На кустах костей навесим,
Пакостных шутих нашутим,
Весело покуролесим!

Водяные, лешие,
Души забубенные!
Ваше дело — пешие,
Наше дело — конные.

Первый соловей в округе -
Я гуляю бесшабашно.
У меня такие слуги,
Что и самому мне страшно.

К оборотням не привыкну -
До того хитры ребятки!
Да и сам я свистну, гикну -
Аж душа уходит в пятки!

Не боюсь тоски-муры,
Если есть русалочки!
Выходи, кикиморы,
Поиграем в салочки!

Ты не жди, купец, Ardı »

И снизу лед, и сверху. Маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду,
А там — за дело, в ожиданьи виз.

Лед надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.

Мне меньше полувека — сорок с лишним,
Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним. Ardı »

Был побег на рывок -
Наглый, глупый, дневной,-
Вологодского — с ног
И — вперед головой.

И запрыгали двое,
В такт сопя на бегу,
На виду у конвоя
Да по пояс в снегу.

Положен строй в порядке образцовом,
И взвыла «Дружба» — старая пила,
И осенили знаменьем свинцовым
С очухавшихся вышек три ствола.

Все лежали плашмя,
В снег уткнули носы,-
А за нами двумя -
Бесноватые псы.

Девять граммов горячие,
Как вам тесно в стволах!
Мы на мушках корячились,
Словно как на колах.

Нам — добежать до берега, до цели,-
Но свыше — с вышек — все предрешено:
Там у стрелков мы дергались в прицеле -
Умора просто, до чего смешно.

Вот бы мне посмотреть,
С кем отправился в путь,
С кем рискнул помереть,
С кем затеял рискнуть!

Где-то Ardı »

Суров же ты, климат охотский,-
Уже третий день ураган.
Встает у руля сам Крючковский,
На отдых — Федотов Иван.

Стихия реветь продолжала —
И Тихий шумел океан.
Зиганшин стоял у штурвала
И глаз ни на миг не смыкал.

Суровей, ужасней лишенья,
Ни лодки не видно, ни зги,-
И принято было решенье —
И начали есть сапоги.

Последнюю съели картошку,
Взглянули друг другу в глаза…
Когда ел Поплавский гармошку,
Крутая скатилась слеза.

Доедена банка консервов
И суп из картошки одной,-
Все меньше здоровья и нервов,
Все больше желанье домой.

Сердца продолжали работу,
Но реже становится стук,
Спокойный, но слабый Федотов
Глотал предпоследний каблук.

Лежали все четверо в лежку,
Ни лодки, ни крошки вокруг,
Зиганшин скрутил козью ножку
Слабевшими пальцами рук.

На службе он воин заправский,
И штурман заправский он тут.
Зиганшин, Крючковский, Ardı »

Я помню райвоенкомат:
«В десант не годен — так-то, брат, -
Таким, как ты, — там невпротык…» И дальше — смех:
Мол, из тебя какой солдат?
Мол, из тебя…
Тебя — хоть сразу в медсанбат!..
А из меня — такой солдат, как изо всех.
А на войне как на войне,
А мне — и вовсе, мне — вдвойне, -
Присохла к телу гимнастерка на спине.
Я отставал, сбоил в строю, -
Но как-то раз в одном бою -
Не знаю чем — я приглянулся старшине.
…Шумит окопная братва:
«Студент, а сколько дважды два?
Эй, холостой, а правда — графом был Толстой?
А кто эвонная жена?…»
Но тут встревал мой старшина:
«Иди поспи — ты ж не святой, а утром Ardı »

Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в привычные рамки не лез,-
Но с тех пор, как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив Ахиллес.

Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту,
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента,-
Только судороги по хребту.

Я хвалился косою саженью —
Нате смерьте! —
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти,-
Но в обычные рамки я всажен —
На спор вбили,
А косую неровную сажень —
Распрямили.

И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи,-
И не знаю, кто их надоумил,-
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.

Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал Ardı »

Когда лакают
Святые свой нектар и шерри-бренди
И валятся на травку и под стол,
Тогда играют
Никем непобедимые «Медведи»
В кровавый, дикий, подлинный футбол.

В тиски медвежие
Попасть к нам — не резон,
Но где же наши лапы — нежные
Для наших милых девочек и жен.

Нам выпадает карта
От травмы до инфаркта.
Мы ожидаем фарта,
Мы — ангелы азарта!

Вперед, к победе!
Соперники растоптаны и жалки,-
Мы проучили, воспитали их.
Но вот «Медведи»
Приобретают свежие фиалки
И навещают в госпитале их.

Тиски медвежие
Не выдержит иной,
Но, в общем, мы — ребята нежные
С пробитою, но светлой головой.

Нам выпадает карта -
От травмы до инфаркта.
Мы ожидаем фарта,
Мы — дьяволы азарта!

А нам забили,-
Не унывают смелые «Медведи»,
Они не знают на поле проблем.
А на могиле
Все наши мэри, Ardı »