Haqqinda.az

Сказал себе я: брось писать,-
Но руки сами просятся.
Ох, мама моя родная, друзья любимые!
Лежу в палате — косятся,
Не сплю: боюсь — набросятся,-
Ведь рядом — психи тихие, неизлечимые.

Бывают психи разные -
Не буйные, но грязные,-
Их лечат, морят голодом, их санитары бьют.
И вот что удивительно:
Все ходят без смирительных
И то, что мне приносится, все психи эти жрут.

Куда там Достоевскому
С «Записками» известными,-
Увидел бы, покойничек, как бьют об двери лбы!
И рассказать бы Гоголю
Про нашу жизнь убогую,-
Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.

Вот это мука,- плюй на них! -
Они же ведь, суки, буйные:
Все норовят меня лизнуть,- ей-богу, нету сил!
Вчера в палате номер семь
Один свихнулся насовсем -
Кричал: «Даешь Америку!» Ardı »

Здравствуйте,
Наши добрые зрители,
Наши строгие критики!
Вы увидите фильм
Про последнего самого жулика.

Жулики -
Это люди нечестные,-
Они делают пакости,
И за это их держат в домах,
Называемых тюрьмами.

Тюрьмы -
Это крепкие здания,
Окна, двери — с решетками,-
Лучше только смотреть,
Лучше только смотреть на них.

Этот фильм -
Не напутствие юношам,
А тем более девушкам,-
Это,
Это просто игра,
Вот такая игра.

Жулики
Иногда нам встречаются,-
Правда, реже значительно,
Реже, чем при царе
Или, скажем, в Америке.

Этот фильм
Не считайте решением:
Все в нем — шутка и вымысел,-
Это,
Это просто игра,
Вот такая игра. Ardı »

В Азии, в Европе ли
Родился озноб -
Только даже в опере
Кашляют взахлеб.

Не поймешь, откуда дрожь — страх ли это, грипп ли:
Духовые дуют врозь, струнные — урчат,
Дирижера кашель бьет, тенора охрипли,
Баритоны запили, басы молчат.

Раньше было в опере
Складно, по уму,-
И хоть хору хлопали -
А теперь кому?!

Не берет верхних нот и сопрано-меццо,
У колоратурного не бельканто — бред,-
Цены резко снизились — до рубля за место,-
Словом, все понизилось и сошло на нет.

Сквозняками в опере
Дует, валит с ног,
Как во чистом во поле
Ветер-ветерок.

Партии проиграны, песенки отпеты,
Партитура съежилась, софит погас.
Развалились арии, разошлись дуэты,
Баритон — без бархата, без металла — бас.

Что ни делай — все старо,-
Гулок зал и пуст.
Тенорово серебро
Вытекло из Ardı »

В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы — просто некуда деться.
И спускаемся вниз с покоренных вершин,
Оставляя в горах, оставляя в горах свое сердце.
Пр:
Так оставьте ненужные споры -
Я себе уже все доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых еще не бывал.
На которых еще не бывал.
Кто захочет в беде оставаться один,
Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?
Но спускаемся мы с покоренных вершин…
Что же делать, и боги спускались на землю.
Пр:
Сколько слов и надежд, сколько песен и тем
Горы будят у нас и зовут нас остаться.
Но спускаемся мы — кто на год, кто совсем, -
Потому что всегда мы должны, мы должны возвращаться.
Пр:
Так оставьте ненужные споры Ardı »

Или о поэтах и кликушах
Кто кончил жизнь трагически, тот — истинный поет,
А если в точный срок, так — в полной мере:
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же — в петлю слазил в «Англетере».
А 33 Христу — он был поет, он говорил:
«Да не убий!» Убьешь — везде найду, мол.
Но — гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
И гвозди в лоб, чтоб ни о чем не думал
[ Чтоб не писал и чтобы меньше думал.]
С меня при цифре 37 в момент слетает хмель, -
Вот и сейчас — как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.
Задержимся на Ardı »

Кучера из МУРа укатали Сивку,
Закатали Сивку в Нарьян-Мар,-
Значит, не погладили Сивку по загривку,
Значит, дали полностью «гонорар».

На дворе вечерит,-
Ну, а Сивка чифирит.

Ночи по полгода за полярным кругом,
И, конечно, Сивка — лошадь — заскучал,-
Обзавелся Сивка Буркой — закадычным другом,
С ним он ночи длинные коротал.

На дворе вечерит,-
Сивка с Буркой чифирит.

Сивка — на работу,- до седьмого поту,
За обоих вкалывал — конь конем.
И тогда у Бурки появился кто-то —
Занял место Сивкино за столом.

На дворе вечерит, —
Бурка с кем-то чифирит.

Лошади, известно, — все как человеки:
Сивка долго думал, думал и решал,-
И однажды Бурка с кем-то вдруг исчез навеки —
Ну, а Сивка в каторге захромал.

На дворе вечерит, —
Сивка в Ardı »

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю-погоняю!
Что-то воздуху мне мало: ветер пью, туман глотаю…
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые…
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
Я куплет допою, -
Хоть мгновенье еще постою на краю…
Сгину я — меня пушинкой ураган сметет с ладони,
И в санях мня галопом повлекут по снегу утром, -
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые…
И дожить не успел, мне Ardı »

Сначала было Слово печали и тоски,
Рождалась в муках творчества планета,-
Рвались от суши в никуда огромные куски
И островами становились где-то.

И, странствуя по свету без фрахта и без флага
Сквозь миллионолетья, эпохи и века,
Менял свой облик остров, отшельник и бродяга,
Но сохранял природу и дух материка.

Сначала было Слово, но кончились слова,
Уже матросы Землю населяли,-
И ринулись они по сходням вверх на острова,
Для красоты назвав их кораблями.

Но цепко держит берег — надежней мертвой хватки,-
И острова вернутся назад наверняка,
На них царят морские — особые порядки,
На них хранят законы и честь материка.

Простит ли нас наука за эту параллель,
За вольность в толковании теорий,-
И если уж сначала было слово на Земле,
То Ardı »