Haqqinda.az

Я умею по кухне бесцельно слонятся в трусах,
Или гладить кота или просто уйти на балкон.
Я умею молчать и совсем ничего не сказать
Хорошо, что у нас всё пропахло моим табаком!
Я умею молчать и совсем ничего не сказать
Хорошо, что у нас всё пропахло моим табаком! Ardı »

Они вышли из порта, только глянул рассвет,
Море нежилось тихим прибоем.
Только чайки о чём-то кричали им вслед,
И тревожно кружили над морем.

Лодка шла на норд-вест, на намеченный курс,
Выполнять боевую работу.
И на солнце сверкая грозным именем «Курск»,
Уходила в глубокую воду.

Чёрные ленты, а на них якоря,
Любят матросы, знают моря,
Прямо за бортом в дымке морской,
За горизонтом берег родной.

Но внезапно беда, и спасения нет,
Страшный взрыв, тьма, заклинило люки,
Лишь отчаянно бьётся девятый отсек,
Издавая прощальные звуки.

Не спастись нам, ребята, больше воздуха нет,
Нас раздавит сейчас перегрузка.
Так услышьте ж, кто может, последний привет,
От матросов погибшего «Курска».

Водные толщи рушат наш борт,
Прощайте навеки, дом наш и порт,
Чайка печально над морем кружит,
Наша подлодка здесь Ardı »

Ах, как по улице Майорова по сторонам глазеют боровы,
Чего там здорово — не здорово, а всё ж заветный Петроград.
И видят хромовые бороды, что в магазинах на Майорова,
Что на витринах на Майорова бельишко выстроилось в ряд.

А на витрине пояс грация, а на витрине комбинация,
И небо, небо Петроградское стоит над нашей головой.
А на витрине облигации, менты и прочие х*рнации,
И небо, небо Петроградское в них отразилось сединой.

А впереди, чуть-чуть печальная, идёт слегка провинциальная,
Идёт мадонна неваяльная, идёт, качая головой.
Заштопай, дева, пояс грацию, заштопай, дева, комбинацию,
Заштопай небо Петроградское Адмиралтейскою иглой.

Мадонна может быть и замужем, но как небрежно и как набожно
Скользит по жесткой лунной набрежной, скользит, качая Ardı »

По дороге разочарований
Снова очарованный пройду.
Разум полон светлых ожиданий,
Сердце чует новую беду.

Ой, до чего же вновь меня тревожит
Голос, что зовет из темноты,
Путь еще не пройден, век не прожит,
Тою ли дорогой ходишь ты?

То ли темнота глаза таращит,
То ли тишина скрывает крик,
Где теперь искать тебя, пропащий
Оглянешься — ты уже старик.

По дороге смутных пробуждений,
Там, где ветер яростен и свеж.
Долог путь моих перерождений
В тайный край несбывшихся надежд.

Сбросив гору с плеч, расправив плечи,
Гордо приказав себе: «Лети!»
Если я попался вам навстречу,
Значит вам со мной не по пути.

Слышу голоса, что вечно правы
И пугаюсь этой правоты.
Для того роса, чтоб лечь на траву,
По утру с росой растаешь ты.

По утру дорогой откровений
Мимо Ardı »

Шумный город вылил тысячи огней в отражение площадей и улиц тёмных.
И только я бреду по городу один, надвинув шляпу на глаза.
Я не знаю куда я иду, где конец моих странствий ночных,
Где проходит граница между ночью и днём.

Припев:
Друг, руку мне протяни,
Друг, руку мне протяни, в ночи.
Я так долго искал тебя,
Ты не можешь оставить меня одного.

А поздно ночью, когда город опустел, он раскрывает много тайн для посвященных,
Не спеши возвратиться в дом скорей, а в нежном шорохе листвы
Ты попытайся услышать ответ и, быть может, тогда ты поймёшь,
Где проходит граница между ночью и днём.

Припев:
Друг, руку мне протяни,
Друг, руку мне протяни, в ночи.
Я так долго искал Ardı »

Припев:
А гори, гори, любовь цыганки, одной красавицы смуглянки.
Царит над нами сила властная, царит одна любовь прекрасная.

Гори, гори, любовь цыганки, одной красавицы смуглянки.
Царит над нами сила властная, царит одна любовь прекрасная.

Хоть не цыган я, я родом из Москвы, но и во мне горят цыганские костры.
Пляски зной и звон гитар и плени-пленительный угар.
Лишь только хор чавэла запоёт жаркой страстью душу обожжёт.
И прольётся в сердце сладкий яд, а гитары плачут и звенят.

Припев:
Гори, гори, гори, гори, гори, гори любовь цыганки, одной красавицы смуглянки.
Царит над нами сила властная, царит одна любовь прекрасная.

Всё промчалось, дивный сон и гитары страстный звон
Отзвучали песенки цыган и закрыт в Москве любимый Ardı »

Я встретил его близ Одессы родной, когда в бой пошла наша рота.
Он шел впереди с автоматом в руке, моряк Черноморского флота.

Он шел впереди и пример всем давал, а родом ведь он был с Ордынки.
И ветер гулял за широкой спиной, и в лентах его бескозырки.

Ещё лишь один раз я видел его, в той чистенькой маленькой хате.
Лежал он на докторском белом столе в защитном походном бушлате.

Двенадцать ранений хирург насчитал, две пули засели глубоко.
Но смелый моряк и в бреду напевал: «Раскинулось море широко…»

В сознание пришел он, хирурга спросил: «Поедешь ко мне на Ордынку?
Жене передай мой последний привет, а сыну вручи бескозырку.
Жене передай мой прощальный Ardı »

Знаю я, есть края — походи, поищи-ка, попробуй.
Там такая земля, там такая трава,
А лесов как в местах тех нигде, брат, в помине и нет.
Там в озерах вода, будто божья роса,
Там искрятся алмазами звезды и падают в горы.
Я б уехал туда, только где мне достать бы билет.

А билету цена — медный грош да простая копейка
Hо его не найти, но его не купить,
Билетершу в окошке об этом проси, не проси.
Мне один пассажир говорил, будто ехал туда,
Hо была кем-то сломана стрелка,
А другой рассказал о каком-то случайном такси.

Я давно разузнал много малых, и средних, и дальних маршрутов
Только все не туда, хоть купе и СВ,
И всегда Ardı »